Уникальную выставку, посвященную Хабаровскому процессу, представят в Харбине

В Харбине открыт музейный комплекс «Отряда 731», рассказывающий о специальном подразделении японских вооруженных сил, которое занималось исследованиями в области биологического оружия с 1937 по 1945 годы.

— Россия и Китай — это крупнейшие державы с тысячелетней историей, в ней есть события, которые оставили глубокий след в памяти наших народов, — отметил губернатор.

Особое место в этом списке занимает Великая Отечественная и Японо-китайская войны. Советский Союз и Китайская Народная Республика понесли колоссальные жертвы как среди военного, так и мирного населения.

Точное число мужчин, женщин и детей, погибших во время экспериментов «Отряда 731», остается неизвестным. С экспозицией музея ознакомился и губернатор Хабаровского края.

— В 1945 году мы вместе сражались против милитаристской Японии на Дальневосточном фронте, и победа была за нами! Роль наших регионов невозможно переоценить. И сегодня мы рассказываем молодому поколению об уроках той войны и отдельно Хабаровском процессе, в ходе которого в 1949 году судили военных преступников Японии. Именно в Хабаровске поставлена юридическая точка во Второй мировой войне, — подчеркнул Михаил Дегтярев.

Раздел «Хабаровский процесс»  - часть экспозиции «Развитие Хабаровского края 1923-1953 гг.» Гродековского музея. Он рассказывает о малоизвестной странице истории – судебном процессе 1949 года над японскими военными преступниками, которые проводили преступные опыты на людях и готовили бактериологическое оружие против СССР.

Испытания проводились в лабораториях, на полигонах и в «экспедициях».

Исии Сиро - японский микробиолог, генерал-лейтенант Императорской армии Японии, в 1932 начал эксперименты с биологическим оружием в виде секретного проекта японской армии. В 1936 году около Харбина был развёрнут лагерь Отряда 731.

За время существования подразделения, в отряд для опытов было передано около трех тысяч человек.

С 1940-го года с санкции военного министерства Японии этот отряд был командирован в центральный Китай, где шла война. Там было зафиксировано три случая болевого применения бактериологического оружия: летом 1940- го год, в июле 1941-го и в 1942-м году. Были сброшены с самолета так называемые глиняные или фарфоровые бомбы. В них разрывного заряда не имелось. Ёмкость падала на землю, раскалывалась, и происходило заражение территории. Например, сильная вспышка чумы была в районе Шанхая.

Этими бомбами очень гордился Исии Сиро. Он рассказывал, что идею создания подобных снарядов подсказала ему одна из гейш. При использовании обычных бомб чумные блохи гибли при столкновении с землей, а керамические разбивались об землю и тысячи насекомых целыми и невредимыми разбегались в разные стороны.

Длина керамической бомбы была один метр, диаметр – тридцать сантиметров, вес около четырех килограмм, а внутри. Внутри было около 30 тысяч блох зараженных вирусом чумы.

Но главным направлением были опыты на людях.

Бревна или «баруто» - так японцы называли подопытных. Это были поданные Китая, в основном коммунисты и партизаны, маньчжуры, которые считались закоренелыми преступниками, и советские граждане – нанайцы и орочи, которых подозревали в сотрудничестве с разведкой СССР.

Опыты проводились на территории объекта. Он дислоцировался на оккупированной территории Китая в районе посёлка Пинфан провинции Биньцзян, в двадцати километрах южнее Харбина

Это был настоящий комбинат по уничтожению людей. Там были опытные лаборатории, производственные мощности, опытный полигон, где были вкопаны в землю столбы, к которым привязывали баруто. Матрасами прикрывались определенные части тел, после чего взлетал самолет и сбрасывали на полигон фарфоровую бомбу. Так изучали скорость заражения. Одни умирали, вторые чудом оставались живы, их потом повторно отправляли на полигон.

После бомбометания военнопленные пять часов проводили в компании чумных блох, а затем людей возвращали в бараки, чтобы понаблюдать, как смертники за два-три дня превращаются в черные мумии.

Данные опытов входили в исследовательский материал. Это были довольно кропотливые письменные отчеты, схемы и снимки.

Японцы препарировали живых людей, живьем потрошили. Например, на третий день после заражения смотрели в каком состоянии была печень у подопытных. Или изучали легкие у человека, а второй день, после заражения брюшным тифом.

Проводились опыт и нал беременными женщинами и детьми.

Вскрывали зараженного чумой быстро, чтобы спасти бактерии, потому что эти микроорганизмы в шестьдесят раз сильнее были первоначальных. Как только человека препарировали, каждый бросался к своему органу, словно волк на мясо, и начинал работу. Прежде всего, интересовали легкие. Их вынимали, резали ножницами и использовали для размножения новых бактерий.

Это все было оформлено в виде отчетов, схем и цветных рисунков. После того как препарированный человек умирал, его кремировали. Таких опытов в год производилось 500-600.

Поставщиком баруто был лагерь Хогоин, в переводе с японского – приют.

В первые дни войны личный состав Отряда 731 достиг 2 700 человек.

Предполагалось применять бактериологическое оружие (чуму, холеру, тиф, сибирскую язву) против Красной армии.

Именно в Хабаровске были представлены факты медицинских экспериментов на людях и подготовки к бактериологической войне против СССР. Хабаровский процесс, по своему значению может быть поставлен в один ряд с военными трибуналами в Нюрнберге и Токио. 

Было решено организовать в Хабаровске открытый судебный процесс над лицами, причастными к этой деятельности, где каждому обвиняемому были предоставлены адвокаты.

К уголовной ответственности были привлечены 12 японских военнослужащих. Все подсудимые были признаны виновными и сами признали свою вину. Таким образом, Хабаровский процесс показал неотвратимость наказания за преступления против человечности.

Глава региона выразил готовность представить проект «Хабаровский процесс» в Харбине и пригласил на ее открытие Сюй Циня.

Секретарь Комитета Коммунистической партии Китая провинции Хэйлунцзян поддержал предложение Михаила Дегтярева, подчеркнув, что Хабаровский процесс — это важнейшее историческое событие, которое должны помнить мы и наши потомки.