Как правильно мужчинам играть в куклы
А потом, как назло всякие волшебные рыбы вдруг уплывают из памяти, и как по щучьему велению встают образы едких образцовских спектаклей для взрослых — и «Необыкновенного концерта», и « Божественной комедии», таких популярных благодаря телевидению в советское время.
Хабаровчане, конечно, знают Театр кукол, особенно те, у кого маленькие дети. Но большей частью внимание серьезных зрителей было приковано к «взрослым» театрам. А тут — бац! — и к юбилею в афише кукольного театра появляется спектакль для взрослых «Сны», поставленный Константином Кучикиным — Ольгой Подкорытовой. Бац! — и эти «Сны» до такой степени хороши, что, а это случай неординарный для провинциального театра, они номинируются на национальную театральную премию «Золотая Маска». И это еще не все. Этот спектакль был заявлен сразу в четырех номинациях: «Куклы/спектакль», «Работа режиссера», «Работа актера» — мужская и женская роли — артисты Юлия Владимирова и Виктор Скоморошко.
— Я очень люблю этот театр. Не хочу хвастаться, но считаю, что много могу сделать с куклой. Она может больше, чем человек, у нее больше возможностей, она больше может выразить эмоций, у нее больший спектр по отдаче чувств. Иногда появляется чувство инфернальности, что кукла тебя ведет. Но это в хорошем понимании, хорошем смысле. Не то, что я куклу оживляю, довольно часто я иду за куклой, за ее характером, — поделился Виктор Скоморошко, актер Хабаровского театра кукол.
Виктор — выпускник Хабаровского института культуры, режиссер массовых праздников. Первая запись в трудовой книжке — культпросветработник. Два года отработал в районном доме культуры в селе Поярково Амурской области.
— Я там на преддипломной практике был. Шикарный Дом Культуры! Советский Союз догнивал, но гниль до Поярково тогда еще не дошла. Я же 1-го августа 1991-го года согласно государственного распределения после окончания института вышел на работу, а 19-го августа накрылся СССР. Начались сокращения, буквально за полгода в штате ДК из двенадцати человек осталось семь, стала непонятно «плясать» зарплата. Когда учился в институте, как-то было легче. Родители продуктами помогали. А в Поярково на все талоны, даже на крупы. А из круп — только горох. Единственное, что можно было купить свободно — мыло. Село портовое, мыло было импортным. Яблочное, ароматное, в картонной упаковке.
Виктор родился в селе Лиманное Серышевского района Амурской области. Конечно, в области было свое кульпросветучилище.
— Но там на артистов не учат. В детстве я метался — то я хочу быть актером, то танцором. Как-то зимой я попал в настоящий цирк. После этого захотел быть клоуном. Потом снова захотел стать артистом, потому что по телевизору видел два интересных кукольных образцовских спектакля. К нам в деревню стабильно приезжал наш Областной театр кукол «Амурчонок». Я был наивным ребенком. До 9-ти лет для меня куклы были живые. Как-то к нам приехал Читинский театр. Спектакль назывался «Настенька». Там была фишка. В конце спектакля опускалась ширма, и зрители видели, как работают актеры с куклами. Было, конечно, огромное разочарование. Но хуже к театру я не стал относиться.
В августе 1993-го года, два года оттрубив должное, а сельском Доме Культуры, Виктор Скоморошко поступил в труппу Амурского областного театра драмы, где он отслужил почти шесть лет. В тоже время в этом же театре служил и Константин Кучикин, художественный руководитель Хабаровского ТЮЗа.
— Мы с ним уволились в один день и уехали в Китай на съемки. Снялся в шести ли семи телесериалах, сам сбился со счета. В первом 24-серийном сериале мы играли португальцев. Для китайцев главное не достоверность, а «щелкнуть» вовремя и поярче. Это был 1998-й год, китайцы платили очень хорошо. Тогда мы в театре полгода не получали зарплату. Это был госзаказ. Снимало сериал центральное харбинское телевидение. 25 декабря мы поехали в Китай, 26-го апреля мы вернулись. Я снялся в восьми сериях.
- Первоначально контракт был на три месяца. Мы сначала пошли просить отпуск без содержания. Там Новый год пройдет…
— А елки как же? А Новогодние детские утренники в театре?
— Мы были недостойны в местном театре драмы колымить на елках. Мы были не елочные, мы были не избранные, нас держали на голодном пайке. Нужно было заслужить право на утренники, куда допускались избранные.
— Но ведь новогодние елки такая скука с творческой стороны.
— Когда был молодой, я этого не понимал. Но когда я попал в Благовещенский театр кукол, тут можно было бы поспорить. Они считались лучшими в городе. Там заморачивались. Главный режиссер театра кукол старался дать подработать на утренниках всем артистам.
Еще до уезда в Китай Виктор стал преподавать в местном культпросветучилище режиссуру массовых праздников и сценарное мастерство. Преподавательский стаж — восемь лет в училище и восемь лет в Институте культуры, здесь уже актерский кукольный курс.
— Как-то со мной пытались договориться, чтобы я остался в Китае. Как? У меня маме много лет! Надо к маме поближе. Да и женат был я, жена была в Благовещенске.
— Как оказался в театре кукол?
— Альтернативы в Благовещенске не было. Там всего лишь два театра. Возвращаться в театр драмы я не захотел. Нисколько не жалел, что окончил институт по специальности «режиссер массовых представлений», а не «режиссер театра». Актерского отделения тогда не было. И ни разу в жизни не пожалел, что попал в театр кукол. Я счастлив, я доволен, я реализовался. В театре драмы я себя не вижу. Из Благовещенска в Хабаровский театр кукол меня переманил Константин Кучикин.
— Если не брать во внимание традиционные перчаточные или тростевые куклы, как отличить кукольный от некукольного театра?
— Сейчас сложно это сделать. Например, есть работа с фактурой — тканью, бумагой, с чем угодно. Театр ли это? Да, театр. Но какой? Драматический? Но там же актер не играет? Музыкальный? Бумага не танцует- не поет. Все-таки, я считаю, что это кукольный театр. Тоже самое с предметным театром. Кто-то это явление называет вещизмом. Допустим, взяли веник, накинули на него шаль и на тебе — русская красавица.
— Иногда и актеры как предметы.
— Совершенно верно, такая профессия.
— Единственный из шести кукольных театров на Дальнем Востоке Хабаровский театр номинировался на национальную премию «Золотая Маска», о спектакле «Сны» заговорили театральные критики…
— Мы начали готовить двадцатилетний юбилей театра и не знали, как его праздновать. Банально показывать какой-нибудь спектакль или нарезку из спектаклей? Мы понимали, что детям это не нужно. Понятно, что двадцатилетие- небольшой юбилей. И со стороны, может это показаться смешным. Но в театре есть люди, которые проработали и по 18 лет, и они уже не молоды. Распуская нас на новогодние каникулы, Константин Кучикин, сказал, что встречаемся 19-го января…и он ждет от нас этюды. Какие? «Не знаю, -говорит. — Что-нибудь про себя, про театр, про окружающий мир. Что-нибудь интересное». Дальше все было очень болезненным. Конечно, для кого-то больше, для кого-то меньше. Одно дело, когда ты педагог, и заставляешь студентов таскать этюды, а другое дело, когда самому приходится придумывать, спустя двадцать пять лет, после того, как закончил институт. Я думал, что юбилей, хочется праздника. Я принес две зарисовки. В одной зарисовке дело происходит в автобусе, от остановке до остановки что-то меняется — таджики со строительными инструментами, красивые дамы в больших шляпах, дети, студенты. «Подожди, -говорит Константин. — Бери эту идею. Только все будет происходить не в автобусе, а на бельевой веревочке». Как все это воплотить в жизнь? Как? Веревка? Ее я себе представлял слабо. Когда-то, еще в Благовещенске, я жил в старом общежитии, в комнате был балкон. Там от старых жильцов на деревянных палках, черных и уже почти сгнивших, было натянуто два провода. В итоге появился старый балкон.
Ах, какая получилась сцена с этим балконом! И личная история артиста вдруг чудесным образом стала личной для зрителей. И такая нежность была там. И такая печаль, что сжималось сердце. А ужас перед скоротечностью времени, ужас перед бесконечными потерями, уже свершенными, и пока еще грядущими, сменялся грустным пониманием, что все смертно, что и твой мир канет, и в быстротечности жизни есть своя сладость.Смотришь и в разглядывании этой балконной истории вдруг узнаешь свою жизнь…
— Благодаря премии «Золотая маска» осуществилась наполовину моя мечта — побывать в Большом театре. Попасть — попал, но не на спектакле, а на церемонии награждения.
— На «Маске» первый раз был с театром в Москве?
— Нет. До этого в 2017 –м году мы показывали спектакли в Московском областном театре в рамках «Большие гастроли», а 2016-м году наш спектакль «Облачко в пироге» принимал участие в «Золотой Маске плюс». Мы были в программе «Семейный уикенд».
— Не странно ли: взрослый мужик и куколки?
— Нет, мне не стыдно за свою работу. Я ее делаю насколько могу хорошо. В силу своего воспитания или врожденных качеств, за что берусь, стараюсь сделать максимально хорошо. По мне работать спустя рукава, так вообще лучше не браться за работу.
Бывает всякого рода экстрим на гастролях. Например, отваливается вол время спектакля ухо у куклы или отрывается глаз. Как сказал режиссер Борис Павлович: « Костюмы мы делаем из помойки, из палок и дерьма». У нас всегда под рукой иголка и английская булавка. Прикалываешь ухо или глазик, и кукла вновь оживает.
Напомним, что в Хабаровске с 5 по 8 июля пройдёт I Межрегиональный фестиваль театров кукол ДФО. Событие состоится в рамках губернаторского проекта «Дни Санкт-Петербурга в Хабаровском крае».
Инициаторы — хабаровское отделение Союза театральных деятелей России при поддержке регионального правительства. Приурочен фестиваль ко Дню семьи, любви и верности.
Средства — почти 3 млн рублей — выделены в рамках гранта Президентского фонда культурных инициатив. Фестиваль планируется проводить раз в два года.